Стивен Кинг - Туман [= Мгла; Твари / The Mist]
Он накрыл рукой калькулятор, лежавший на прилавке, и промолчал.
— Вы? — повернулась она к Нортону, и он начал говорить что-то своим сильным адвокатским голосом, что-то о том, что нельзя, мол, так, сломя голову… Она махнула на него рукой, и он смущенно замолк.
— Вы? — спросила она меня, и я снова взял Билли на руки, держа его как щит, словно им я пытался отразить этот ужасный взгляд сломленного человека.
— Чтоб вы все сгнили в аду… — сказала она. Не выкрикнула, а именно сказала смертельно усталым голосом. Потом подошла к двери и оттянула ее двумя руками.
Я хотел сказать что-то, вернуть ее, но у меня во рту все пересохло.
— Э-э-э, леди, послушайте… — сказал подросток, накричавший на миссис Кармоди, и схватил ее за руку.
Она поглядела на его руку. Он, покраснев, отпустил ее, и она вышла в туман. Мы смотрели, как она уходит, и никто не произнес ни слова. Туман поглощал ее, делая бесплотной, оставляя вместо человека лишь размытый набросок человеческой фигуры на самой белой в мире бумаге, и никто не произнес ни слова. Какое-то время она была, как надпись «Держитесь правой стороны», плавающая в воздухе: ее руки, ноги, светлые волосы стерлись, осталось только пятно красного летнего платья, казалось, танцующего в белом пространстве. Потом исчезло и оно, и никто не проронил ни слова.
4. Склад. Проблема с генератором. Что случилось с носильщиком
Билли, мгновенно вернувшийся к двухлетнему возрасту, расплакался громко и истерично, хрипло, сквозь слезы требуя маму. На верхней губе у него появились сопли, и я повел его по одному из средних проходов, обняв за плечи и пытаясь успокоить. Мы остановились у длинного белого холодильника с мясом, расположенного вдоль всей задней стены магазина. Мистер Маквей, мясник, еще стоял за прилавком. Мы просто кивнули друг другу, поскольку в данных обстоятельствах ничто другое не казалось уместным.
Я сел на пол, посадил Билли на колени, прижав лицом к себе, стал успокаивать его и что-то ему говорить. Я говорил всю неправду, которую родители обычно держат про запас для тяжелых случаев, ту самую неправду, которая так убедительно звучит для ребенка, и говорил ее совершенно убежденно.
— Это не простой туман, — сказал Билли, взглянув на меня потемневшими и полными слез глазами. — Да, папа?
— Да, я думаю, это не простой туман. — Здесь я лгать не хотел.
Дети сражаются с потрясениями не так, как взрослые. Они пытаются сжиться с ними, может быть, потому что лет до тринадцати они и так живут в состоянии полуперманентного шока. Билли начал дремать. Я продолжал держать его, опасаясь, что он может снова проснуться, но вскоре он заснул по-настоящему. Возможно, он не спал часть предыдущей ночи, когда мы легли втроем в первый раз с тех пор, как он вышел из младенческого возраста. А возможно — при этой мысли я почувствовал, как внутри у меня пронесся маленький холодный вихрь — возможно, он предчувствовал что-то еще.
Убедившись, что он крепко заснул, я положил его на пол и пошел искать, чем бы его укрыть. Почти все, оставшиеся в магазине, до сих пор стояли у витрин, вглядываясь в плотный покров тумана. Нортон собрал небольшую группу слушателей и продолжал вещать, или по крайней мере честно пытался. Бад Браун твердо стоял на посту, но Олли Викс уже покинул свое место у кассы. Несколько человек с испуганными лицами еще бродили в проходах, словно призраки.
Через большую двойную дверь между рефрижераторным шкафом для мяса и охладителем пива я прошел в складское помещение, где за фанерной перегородкой ровно гудел генератор. Что-то здесь было не так. Слишком сильно пахло дизельным выхлопом. Я двинулся к перегородке, стараясь дышать неглубоко, потом расстегнул рубашку, задрал ее и закрыл нос и рот скомканной тканью.
Узкий длинный склад скудно освещали два ряда аварийных лампочек. Повсюду стояли штабеля коробок: пачки отбеливателя с одной стороны, ящики с безалкогольными напитками с другой, дальше упаковки макарон с мясом и коробки с кетчупом. Одна из них упала, и сквозь картон сочилось что-то красное.
Я открыл задвижку на дверце генераторного отсека и прошел внутрь. Машину окутывали подвижные маслянистые клубы голубого дыма. Выхлопная труба выходила на улицу через отверстие в стене, и, очевидно, что-то закрывало ее снаружи. Генератор приводился в действие простым выключателем. Я щелкнул рычажком: он чихнул, полыхнул дымом, закашлялся и умолк, издав напоследок серию затихающих маленьких хлопков, напомнивших мне упрямую бензопилу Нортона.
Аварийное освещение погасло, и, оставшись в темноте, я испугался и тут же потерял ориентацию. Мое собственное дыхание напоминало мне звук ветра, шуршащего в соломе. Выходя из отсека, я ударился носом о хлипкую фанерную дверь, и сердце у меня екнуло.
На входных дверях, ведущих на склад, имелись окошки, но по какой то причине их закрасили черной краской, отчего темнота была почти полной. Я сбился с пути и наткнулся на штабель коробок с отбеливателем. Коробки посыпались на пол. Одна из них пролетела у самого моего лица, и, невольно шагнув назад, я споткнулся о другую, которая упала позади меня. Я растянулся на полу и так сильно ударился головой, что в полной темноте передо мной засверкали яркие звезды. Хорошенькое представление!
Некоторое время я просто лежал, ругая самого себя, и потирал ушибленное место, призывая себя успокоиться, подняться осторожно и выходить на свет, к Билли. Пытался себя уверить, что ничего мягкого и склизкого, собирающегося обвить мою ногу или заползти на руку, в темноте нет. Говорил себе, что, если я не проявлю выдержку, дело кончится тем, что я начну метаться в панике, сшибая все подряд и создавая себе все новые и новые препятствия.
Я осторожно встал, пытаясь нащупать взглядом карандашную линию света между створками двери, и наконец нашел еле заметную царапину на полотне тьмы. Двинулся туда и замер, услышав какой-то звук.
Мягкий скользящий звук. Он прекратился, потом снова возник с легким осторожным ударом. Внутри у меня все обмерло, словно я волшебным образом вновь стал четырехлетним ребенком. Звук доносился не из магазина, а откудато из-за спины. Снаружи. Оттуда, где туман. Что-то скользило и скребло там по шлакобетону. Пытаясь, может быть, пробраться внутрь.
А может быть, оно уже внутри и тянется ко мне. Может быть, через мгновение я почувствую, как это что-то ползет по моему ботинку. Или хватает меня за шею.
Снова раздался шорох. Теперь я был уверен, что это снаружи. Но легче не стало. Я заставлял свои ноги двигаться, но они не подчинялись. Потом звук изменился, и что-то проскребло в темноте.
